Мон вручил второй нож. Анри задул большую свечу на верхнем ярусе, отрезал первый кусок и заметил Весту. Она присоединилась к ним и помогала раздавать угощение, при этом успев шепнуть:
– Я рада за тебя.
– Спасибо, вам, друзья, – обратился Анри к собравшимся на его праздник. – Вечеринка удалась, запомните, что внутренний настрой зависит от тех, кто окружает нас по жизни.
Под громкие аплодисменты и свист он вручил последний кусок торта молоденькой девушке и Мон увел его на второй этаж. Веста сделала несколько памятных фотографий и присоединилась к друзьям.
– Ну как!? – с восхищением поинтересовался Мон и развалился в дальнем углу дивана. – Вспомнил о настоящей жизни?
– Да, – ответил Анри. Веста подала стакан с охлажденным апельсиновым соком, и он с жадностью осушил стакан, затем поставив на стол. – Мон, пойми, вернуться к прошлому я вряд ли смогу. Концерты, поклонники, автографы и раздача торта – все это хорошо, но как память, и я могу впадать в ностальгию, когда становится совсем уж скучно. Теперь я другой и у меня есть семья, о которой я должен думать и заботиться, и которой я не уделяю должного внимания из-за вечного поиска смысла жизни. Сначала скучал от музыки – хотел жениться, завел семью – жалею то, что потерял.
– Тебя никто не просит меняться! Но помнить, кем ты был, ты просто обязан, хотя бы ради поклонников, которые преданы Группе и остаются верными идеям и маленьким шедеврам кумира.
– Знаешь, Мон прав, – Веста поддержала Мона и получила в ответ благодарную улыбку.
– Я помню, кем был и кем стал. И мне не совсем хочется философствовать после выступления. Оказывается, я без репетиций могу исполнить все, что сочинил за двадцать лет.
– Конечно, – сказал Мон и жестом вызвал одного из официантов бара на втором этаже. – Принеси-ка нам чего-нибудь, и покрепче, – попросил он.
Фелл, Макс, Бун, и Дэн присоединилась к ним, ожидая продолжения. Мон не удержался и похвалил друзей Анри за выступление. Гости в танцевальном партере закончили с тортом, и специально для них зазвучала музыка в исполнении модного ди-джея, которого пригласил Мон. Анри придвинулся ближе к перекладине балкона и наблюдал за тем, что происходит там, внизу. Гости вечеринки забыли о существовании Группы и празднике кумира. Они увлеклись новой музыкой и модным, пока неизбитым течением. Работники бара выкатили тележку с остатками торта на кухню. Анри вдруг вспомнил, что ничего дельного не сказал им со сцены.
«Уместно ли говорить о мыслях и чувствах с посторонними людьми? Они получили то, чего ожидали за стойкой бара – два часа бесплатных кривляний на сцене и исполнение любимых песен, сладкий сюрприз на пару с алкоголем, а теперь пустились в полный отрыв. Нас снова разделили… Этот балкон».
Вздохнув, Анри вернулся к друзьям. Он услышал громкий смех Мона и Фелла, увидел, как официант принес наполненные стаканы и холодные закуски, все расставил по кругу и ушел. Анри подумал, что неплохо было бы и пересесть. Он разместился между беременной Вестой и Моном, который дружески положил руку на плечо и поблагодарил за возможность возвращения к корням. Дон и Макс подняли бокалы. Фелл произнес речь, полностью повторявшую откровенное признание Мона до выступления Группы.
Веста оказалась лучшим оратором среди них и вдруг почувствовала свободу, решив, что Анри в эту ночь не связан семейными узами. Она осмелилась поцеловать его, как близкого друга, и изумилась, что Анри не стал возражать, но он немного смутился, когда официанты выкатили торт-муляж. Крышка открылась, и три девушки, стройные полуодетые модели блондинки, появились на балконе. Анри заметил, что лица сливались, глаза и губы одинаковые – никакой индивидуальности. Блестящие ремни туфель-босоножек на каблуках украшали ступни ног с ярким лаком на пальцах.
– Реализуют все фантазии, даже самые сокровенные, – шепнул на ухо Мон и пригласил одну из девушек на освободившееся место Дона. Две другие окружили Анри. Веста, заметив неловкость, улыбнулась. Отличный укор его леди-жене.
– Это уже лишнее, – произнес Анри и снял с плеча руки блондинок, которые и не думали покидать место за диваном.
– Почему? – удивился Мон. – Двадцать лет назад … ты никогда не думал о последствиях, брал и все, помнишь? Ты был королем жизни.
– Ты хочешь сказать, что в нынешнем поведении виновата моя жена?
– Да, – спокойно сказал Мон и поцеловал одну из блондинок. Анри демонстративно попросил моделей его не трогать. – Я хотел вернуть тебя к настоящему и организовал вечеринку не просто так. Детишки получили торт и танцы, Группа – девушек и выпивку. Как ты не понял, мы, твои друзья, хотим, чтобы ты сделал пластинку гениальной, чтобы новые песни не уступали прошлым шедеврам. Помнишь депрессию двенадцатилетней давности, ты только женился, и в течение года блистал с женой в ее обществе, забыв об обязательствах перед теми, кому ты открыл дверь новой студии. Пену выплатили отступные за срыв контракта, и я уже тогда сомневался, вернешься ты или нет! Ты вернулся, через год. Только в качестве учителя, наставника и случайного гастролера; ты выглядишь так, словно потерял веру в себя. И пока ты не испытаешь прежние эмоции и не впадешь в угар, ничего не получится … Мы все это видим и не хотим, чтобы ты впал в депрессию от очередных разочарований после выхода пластинки. «Местные» критики Кеннета Пена разнесут релиз Группы, не сомневайся в этом.
– Ты засадил себя настоящего в костюм и сделал вид, что вернулся и что музыка – неотъемлемая часть твоей жизни, – добавила Веста и положила руку модели блондинки на плечо.
Анри покачал головой.
– Вы никогда не понимали меня. Разгульный образ жизни – реакция на успех и славу. Написание музыки от моего состояния не зависит. Все лучшие вещи я сочинил на трезвую голову под влиянием того или другого. И если очередной шедевр «утопят» критики Пена младшего – пусть так и будет. Мое время ушло, я должен уступить дорогу молодым, – сказал он и убрал руку блондинки с плеча.
– Ты гений, – воскликнула Веста, чувствуя, что подавилась. Она, как можно тише, закашляла, чтобы не привлекать внимание. – Задай себе вопрос, хочешь ли ты снова прочувствовать то самое, за чем гнался так много лет?.. Молчишь, значит, я права.
– Я опускаю руки, – добавил Мон. – Сделал, все, что мог. Он не пробиваем. – Он встал и поманил моделей, которые тут же его окружили и увели куда-то вглубь балкона.
Анри выпустил руку Весты, и, не отвечая на замечания и упреки друзей, покинул клуб. Он вернулся в Золотой Дворец под утро. Элизабетта спала на его половине. За окном светало. Утренний рассвет пускал лучи. Анри закрыл шторы, снял верхнюю одежду, откинул одеяло и забрался на половину Элизабетты. Она проснулась, но глаза не открывала. Она позволила себя обнять, уткнулась в грудь и почувствовала пропитавший его запах табака и алкоголя. Анри коснулся рукой ее живота, и вдруг показалось, что малыш шевельнулся. Он хотел сказать ей об этом, но Бетт уснула.